Гроб для мертвого колдуна - Страница 57

Добившись правильного звукового эффекта, я продолжил задавать неприятные для него вопросы,

— Так где ты говоришь мое золото, болезный? — ухо пришлось еще немного докрутить, чтобы сигнал стал устойчивым, а слова понятными,

— Хзя… ай, хозяину отдал! Хватит, больно же! — в этот момент наконец‑то распахнулась та самая страстно гипнотизируемая им дверца и появилась давно ожидаемая кавалерия из‑за холмов.

Впереди следовал раскормленный боров с металлическим прутом в руках, за ним нечто в малиновой тужурке на голое тело и зеленых штанах. Замыкал процессию брат — близнец первого… Ну может и не брат, но выглядели они совершенно одинаково. Бритые головы, заплывшие глазки, собранная в крупные складки кожа от основания шеи и до самой макушки. Причем все трое были филли и ни один из них не превышал ростом ста шестидесяти пяти сантиметров. Эдакие три жизнерадостных бегемотика. Впрочем, вся их жизнерадостность начала стремительно таять, как только они поняли, что скорее всего ошиблись адресом. Первый настолько энергично затормозил, что вся процессия собралась в некий вариант трехслойного бутерброда.

— Упс? — поинтересовался я у малиново — зеленого, который неожиданно для себя оказался в первых рядах борцов за права отельных работников. Тот возмущенно запыхтел, но организовывать своих бодигардов на подвиги пока не спешил,

— Да ты знаешь, кто я такой?!! — я отрицательно качнул головой,

— Нет. Но ты же мне обязательно расскажешь! Правда? — главное в нашем деле улыбаться.

Последовал очередной сеанс имитации паровоза, но имени загадочного любителя ярких цветов я так и не узнал. Пришлось напомнить причину, по которой я все еще торчал перед этой долбанной стойкой,

— Ну если ты так стесняешься, то имени можешь не называть. Я это как‑нибудь переживу. Но, насколько я понимаю, несмотря на свой сутенерский прикид, хозяином этой богадельни являешься именно ты. А раз так… — я сделал быстрый шаг вперед и схватив за отвороты тужурки, поднял разноцветного перед собой. — Где. Мое. Золото? — спокойно, без криков, просто нужно правильно расставить акценты, и собеседник без несомненно примет во внимание ваши мотивы и обязательно пойдет навстречу. Надо ли говорить, что мы довольно быстро поняли друг друга и я получил назад свой самородок, а малиново — зеленый, оторванные части своего эксцентричного одеяния?

Правда попугаистый решил оставить последнее слово за собой и когда мы с Кимурой уже уходили, крикнул вслед, что некий Оливер, обязательно с нами разберется. Ничего не поделаешь, пришлось возвращаться и на уже пострадавшей перегородке, рисовать электрической дугой размашистое Z, да еще и выслушивать при этом вопли спрятавшихся за стойкой бегемотиков, на которых падали капли расплавленного металла. Но это уже было несущественно: первый ход я сделал. В конце концов, Зорро я или нет?

— И что это было? — осторожно поинтересовался Кичиро, когда мы удалились от пострадавшей гостиницы, на достаточное, по его мнению, расстояние. Я неопределенно пожал плечами и ответил невпопад,

— Ты спрашивал про деньги? Не переживай, денег у нас достаточно. Даже кусок золота есть. — я покрутил в руках самородок, решая куда его можно засунуть. Сумка осталась в номере, а карманами мое самодельное одеяние похвастаться не могло. Обратив внимание, что у моего вассала, карманы как раз имеются, отдал золото ему, буркнув, — На! Висюльку какую‑нибудь сделаешь и подаришь… кому‑нибудь.

Кимура бережно положил злополучный кусок металла в карман, не иначе представляя, как выплавит из него медальку в память о сегодняшних событиях. Романтик, блин!

— Остынь, Кичи, если тебе так нравится золото, я подарю тебе еще несколько точно таких же кусочков, только не здесь, а когда мы в Птицу вернемся. Сейчас же вернись на грешную землю и пока я еще не ушел в штопор окончательно, расскажи, что конкретно происходит сейчас городе. Кто, где, зачем и в каких силах. Только вкратце. А я, так и быть разъясню, почему шумел в гостинице.

Оскорбленный в лучших чувствах Кимура, тяжело вздохнул, и показал мне три пальца,

— Сейчас все зависит от того, чью сторону примут три человека. Причем если бы любой из них реально захотел управлять городом, никто сопротивляться не стал бы. Проблема в том, что ни один из них этого не хочет. А остальные слишком слабы и организовать их некому. Раньше этим вроде бы занимался Осташ, а сейчас в их рядах полный разброд. — я хмыкнул.

— И тут тройка! И кто же эти титаны?

— Георг Ву, Нгам — чит и Андрей Волошин. Уговоришь любого из них и считай дело в шляпе.

— А этот Оливер? Он сам по себе или под кем‑то из тройки? — Кимура неопределенно пожал плечами,

— Из Осташевских. Корабль у него полное дерьмо, вот и остался в городе… повезло. А я, придурок, подвязался. — я ободряюще похлопал Кичиро по плечу.

— Все, что не делается, все к лучшему. Не ввязался бы, меня бы не встретил, а не встретил бы, считай не жил — мой спутник возмущенно вскинулся,

— Ты все шутишь! А моя команда? Ты знаешь какая у меня была команда? Эх! — зашедший в неприятное русло разговор прервался, потому что мы подошли к прорезанному в колючей изгороди проходу, над которым на растяжках висела деревянная вывеска с незамысловатой надписью, 'В плену у'. У кого именно в плену нам предстояло оказаться было непонятно, потому что быстрорастущая зелень совершенно затянула нижнюю часть вывески.

Совершенно зверского вида субъект, то ли швейцар, то ли вышибала, меланхолично оглядел меня с головы до ног, и прокуренным голосом выдал наверняка уже осточертевший ему, перечень местных табу,